Книга Оборотни тоже смертны  - Алексей Щербаков

– Возможно, дело не только в обороне, – ответил особист. – Они ведь могут интересоваться, допустим, и нашими возможными путями отхода. Например, в состоянии ли мы отойти на правый берег Немана. Но, по моему мнению, дело куда более серьезно, чем борьба с нашей бригадой. Мы представляем проблему исключительно для местного тылового командования немцев. По сравнению с другими белорусскими партизанскими соединениями мы достаточно малочисленны. Наши возможности ограничены, в том числе и условиями местности. Создать здесь партизанскую зону нам вряд ли удастся. Однако есть еще одно обстоятельство. Как я уже докладывал, у немцев появилось новое оружие – егеря. Но ведь новым оружием надо научиться пользоваться. Мы – крупное соединение, но все-таки не партизанские бригады и дивизии, которые мешают немцам жить на востоке Белоруссии. Лишних войск у них нет. Вот они и пробуют, так сказать, на модели.

– Логично, – отозвался Соловейчик. – Действительно, бой с крупным партизанским соединением на полигоне смоделировать невозможно. Да и на ящике с песком просчитать тоже проблематично. Точнее, возможно, – но это будет игра в поддавки. Насколько я понимаю, немцам трудно понять главное – мышление партизанских командиров. Но что мы будем предпринимать?

Асташкевич решительно отрубил:

– Как бы то ни было, но нам напомнили о том, что вопросами обороны мы пока занимались недостаточно. Ее у нас, по сути, и нет. Для начала мы начнем разворачивать оборону…

«Беглый» «восточник» появился на следующий день. Мильке оказался прав…

29 мая, дальние подступы к партизанской базе

Сергей Мельников уже третий час лежал в траве и осматривал окрестности. Вроде бы, изучил всё – все деревья в пределах видимости, все кусты и муравейники числом три штуки. Но пока что вокруг было мирно.

В такие часы Сергей очень завидовал Макарову, который тоже где-то сейчас так лежал, что тот не курит. Потому как в засаде не только покурить – почесаться лишний раз нельзя. Иначе какой смысл в подобном лежании? Ведь весь смысл этой игры – кто кого первый засечет: ты врага или он тебя?

Сзади и сбоку разносилась веселая перекличка партизан и стук топоров. Там, в ельнике, строили засаду. Так партизаны называли окоп с огневыми точками, который потом искусно маскировали ветками. Смысл ее был в том, чтобы подпустить наступающих немцев как можно ближе, а потом неожиданно врезать огнем им во фланг, а еще лучше – в тыл. Потом, постреляв немного, отойти к другой заранее заготовленной засаде. То есть все тот же принцип, который переняли егеря, – «бей и беги». Партизанам не имело смысла городить нормальные оборонительные сооружения из линий окопов, пулеметных гнезд, дзотов и всего подобного. Нормальную оборону фрицы преодолевать умели, даже если ее держали войска посильнее партизан, у которых не было артиллерии и другого серьезного вооружения. Зато был лес, в котором даже крупные силы врага выглядят не так чтобы очень внушительно.

Партизаны неплохо знали, как организуют немцы «борьбу с бандами». Благо фрицы, как известно, большие любители всяких правил и инструкций. Поначалу, в сорок первом, когда немцы еще полагали, что в лесах прячутся деморализованные остатки разбитых частей (хотя зачастую именно так и было), они просто подходили колонной к лесу, разворачивались в цепь и начинали прочес. Чаще всего партизанские отряды, которые тогда тоже мало что собой представляли, просто снимались и уходили. Поскольку о приближении врага, как правило, было известно заранее, фрицам обычно доставались такие сомнительные трофеи, как брошенные шалаши или землянки. Затем партизаны возвращались назад. То есть немцы просто гоняли партизан с места на место. Конечно, некоторые командиры, не усвоившие законов лесной войны, пытались сражаться «по правилам». Вечная им память.

Со временем фрицы кое-чему научились, а отряды разрослись; постоянно бегать с места на место им стало скучно. Так что антипартизанская операция против крупного соединения выглядела примерно так. Немцы старались блокировать все подходы к лесу, занимая окрестные деревни крупными гарнизонами. Затем лес обстреливали, а иногда и бомбили. Толку от этого не было никакого, но немцам такие акции придавали уверенности. Затем начинался штурм: немцы вступали в лес. И вот тут начинала работать партизанская оборона.

Вся защитная система состояла из засад, огневых точек, завалов и минных полей – и даже таких древних, но эффективных штучек, как «волчьи ямы». Смысл обороны был в том, чтобы разорвать атакующие немецкие части, разбить бой на множество мелких стычек, сделать так, чтобы враг потерял цель. Для партизана знаменитый лозунг «ни шагу назад!» звучит абсурдно. Именно назад, в сторону, в обход – и вдруг ударить с тыла. Это вроде сражений правильного европейского войска с татарской конницей, которая не принимала удар, а рассыпалась на мелкие отряды, кружившие вокруг врага и закидывавшие его стрелами…

На фронте такое не получится, а вот в лесу – сколько угодно. В таком бою знаменитые немецкие командиры теряли управление своими частями. Сергей лично допрашивал пленного немецкого офицера, командира роты, захваченного во время одной из антипартизанских операций. Он честно признался, что в конце концов уже не знал, в какую сторону ему наступать…

Заканчивалось это все по-разному. Нередко отрядам удавалось отбиться – фрицы попросту отступали и на некоторое время оставляли партизан в покое. Когда сильно прижимали, соединение обычно находило «дырку» в окружении. Создать плотное кольцо у фрицев обычно не хватало сил. А в самом тяжком случае отряды разбивались на мелкие группы и проскальзывали, кто как может[41].

Но партизанская оборона хороша, если ее система немцам неизвестна. Обычно так оно и было. Фрицы бодро перли в лес – и столь же бодро наступали на все разложенные на их пути грабли. Все эти оборонительные сооружения возводились в один-два дня, так что разведать их у неприятеля просто не было времени. Главное даже не во времени, а в том, что немцам, привыкшим воевать по правилам, партизанская логика была попросту непонятна.

Но теперь появились «оборотни». Им-то выявить все партизанские секреты не так уж и трудно. Они умеют воевать в лесу не хуже партизан.

* * *

Вот потому-то Мельников, как и другие разведчики, лежал впереди строящихся укреплений и высматривал наблюдателя. Он должен быть здесь. Две засады с минным полем перед ними строились на основном направлении, откуда будут наступать фрицы. Больше просто неоткуда. Тут от деревни Руда Яворская шла довольно широкая дорога с просекой, упиравшейся в Неман. Она проходила примерно в семи километрах от партизанской базы. Мало того. Вчера Мельников видел валявшийся в траве кленовый листок. А кленов здесь не росло. Вернее, росли – на полкилометра южнее. Лист был свежий, а никто из партизан в последние два дня в этом районе на юг не ходил. Это было запрещено под угрозой расстрела. Даже какой-нибудь немецкий агент не смог бы проскользнуть из отрядов мимо партизанских пикетов. Так что кленовый лист явно занес сюда наблюдатель. Он должен быть где-то тут. Но его не было!